6.3 Время напряженных воздушных боев. Октябрь 1941 г. - часть 1

Последняя декада октября характеризовалась наиболее напряженными и кровопролитными воздушными боями из всех, что развернулись в небе Москвы и Подмосковья в 1941 года. Однако начался этот период относительно спокойно. Как следовало из немецких отчетов, 20 октября погода вовсе не благоприятствовала полетам – только шесть бомбардировщиков Ju 88 и три пикировщиков Ju 87 из всего 2-го ВФ смогли подняться в воздух (для сравнения – 6-й ак ПВО выполнил 20 боевых вылетов, преимущественно на штурмовку). При этом, «юнкерсы» принадлежащие группе I/KG3, проникли к Москве и из-за облаков сбросили бомбы. Накануне приказом в городе было введено осадное положение, о чем был прекрасно осведомлен абвер. Поэтому бомбардировка в эти и следующие сутки объектов в столице (широко использовались авиабомбы калибром 500 кг и выше – всего таких сбросили девять в разных районах) и на подступах предпринималась для усиления тревоги и беспокойства жителей, создания панических настроений.

Экипажи ближних разведчиков люфтваффе отметили оживленные строительные работы на ближних подступах к Москве. В это же время отряд дальней авиаразведки 4(F)/11 зафиксировал сооружение тыловых позиций к востоку от города. Действительно, с 21 октября началось создание трех новых рубежей обороны, причем главный охватывал промежуток от центра столицы до линии современной кольцевой автодороги. К строительным работам привлекались не только москвичи и части НКВД, но и вновь формируемые саперные армии. В это время облик Москвы изменился до неузнаваемости: на улицах и площадях за несколько дней выросли баррикады, ежи, надолбы, а мощные 85-мм зенитные орудия 1-го корпуса ПВО получили приказ цементировать оборону в случае прорыва противника. 

Утром 22-го с немецкой стороны вылетели преимущественно ближние и дальние разведчики, причем два экипажа из числа последних обошли Москву с севера и достигли Горького. В первой половине дня отмечалась облачность 10 баллов на высотах 50 – 200 м при видимости до 2000 м. Немецкие метеорологи доложили, что вскоре ожидаются более благоприятные для полетов условия, причем погодный фронт шел с запада на восток. Когда видимость увеличилась до 10 км, а облака поднялись, в них появились просветы, германское командование решило воспользоваться этим обстоятельством и нанести два массированных удара по советской обороне в районе Дорохова силой в 40 и 60 самолетов (в 10 ч 40 мин и 11 ч 10 мин).

Давно на московском направлении не отмечалось столь массированных действий люфтваффе! Но застать врасплох советскую ПВО противнику не удалось. Именно на 6-й ак легла вся тяжесть боев с люфтваффе в те сутки, поскольку летчики фронтовой авиации действовали по заранее утвержденному плану против германских наземных войск. К вечеру штаб корпуса зафиксировал 441 боевой вылет и 17 воздушных побед. По дан­ным германского командования, 22 октября самолеты 2-го воздушного флота 624 раза уходили на задания, что превышало суммарное количест­во вылетов за четыре предыдущих дня; 481 рейд совершили бомбарди­ровщики и пикировщики.

Ближе к вечеру одиночные немецкие самолеты и группы до 50 машин буквально сплошным потоком устремились на восток, стремясь проломить советскую оборону. Посты ВНОС отметили проникновение 10 бомбардировщиков врага непосредственно в границы Москвы – в восьми районах города отмечались взрывы и пожары в жилых домах. Управление ПВО Западного фронта зафиксировало перелет линии фронта в облаках примерно 200 немецкими самолетами, а в разведывательных сводках ВВС ЗФ делался вывод: «Противник любой ценой пытается прорвать оборону на подступах к Москве. Видимо, противник получил значительные пополнения». [16]

Последнее предположение не нашло документального подтверждения. В то же время урон люфтваффе действительно оказался внушительным – на аэродромы не вернулось, по крайней мере, 17 самолетов, из которых 10 составляли Не 111 и Ju 88. Особенно тяжелые потери понесла эскадра KG53 «Легион Кондор» – сразу семь «хейнкелей» упали в районе Aligawa и Nemzensk (так у противника обозначались Одинцово и Немчиновка; в немецких военных картах часто искажались названия русских населенных пунктов: Броннь вместо Бронницы, Кубинское вместо Кубинка и т.д.); получили ранения трое, погибли пятеро, 19 чел., включая командира 7-го отряда обер-лейтенанта О. Гёблера (O. Gaebler) пропали без вести.

Советским истребителям ПВО удалось последовательными атаками на­рушить боевой порядок бомбардиров­щиков, а следовательно, и их огневое взаимодействие. В длительном ожесточенном сраже­нии, развернувшемся над Минским шоссе, героями дня стали летчики 34-го иап майора Л.Г. Рыбкина: ст. политрук Ю.И. Герасимов, ст. лейтенант З.А. Дурнайкин, лейтенанты А.Ф. Кода, В.Ф. Коробов (пять раз за сутки поднимался в небо), А.Н. Потапов и Ю.С. Сельдяков. Виктор Урвачев, ссылаясь на воспоминания отца, Георгия Николаевича, написал:

«Под Москвой развернулось тогда воздушное сражение, бои шли от Тушино до Люберец весь день, но ни один немецкий самолет не прорвался к Москве. Утром стояла низкая облачность, видимость менее двух километров. Но к полудню облака поднялись до 1000–1500 метров, и немецкие самолеты группами по 60 боевых машин атаковали военные цели в пригородах Москвы. Летчики 34-го полка в тот день отличились в длительном сражении над Минским шоссе, совершили 59 вылетов, провели 24 боя и доложили о 12 победах. Но в этих боях погиб адъютант эскадрильи Н.Г. Прокопов, а мл. лейтенанты К.П. Букварев и А.Д. Тихонов вынуждены были покинуть свои машины с парашютами».[17]

Экипаж одного из сбитых к западу от Москвы «юнкерсов» возглавлял обер-лейтенант Ф. Фольке (F. Volke) из I/KGЗ. Опытный штурман, участник боев над Великобританией, Грецией и Югославией был хорошо известен в эскадре с первых дней Восточной кампании. Сбитый 5 июля 1941 года восточнее Минска Фольке, единственный из всего экипажа «юнкерса» тогда сумел пробраться к своим и снова вернуться в строй. На этот раз никому из немецких авиаторов спа­стись не удалось – после боевого вылета 22 октября все числились пропавшими без вести. Добавим, что этот самолет, как и потерянные машины эскадры KG53, немцы списали следующими сутками, что можно объяснить тем фактом, что бои происходили на закате дня.

Судя по всему, некоторые машины все же прорвались к столице. Вечером город бомбили 23 самолета, ночью – еще 23. Было сброшено, по немецким данным, 28,6 т фугасных бомб (в том числе на Центральный аэродром, занятый частями ПВО), 20 нефтеналивных контейнеров. Примерно такое же положение отмечалось и в следующие сутки, хотя потери 2-го ВФ оказались значительно более скромными. Если оценивать воздушную обстановку по чисто формальным признакам, то день 23 октября незначительно отличался от предыдущего: мало изменилось количество вылетов немецкой и советской авиации, асы люфтваффе заявили об уничтожении примерно по 15 советских самолетов.

Немцы быстро извлекли уроки и, понеся накануне серьезные потери в бомбардировщиках, приступили к ведению «охоты» за советскими истребителями ПВО Москвы в районе линии фронта, используя разрывы в облаках. Таким способом они решили сковать наших – подобной тактики летчики, выполнявшие ранее преимущественно задачи противовоздушной обороны, не ожидали. В течение 24 октября, германским асам, по их данным, удалось сбить уже 27 советских самолетов (при 208 вылетах или в полтора больше, чем накануне), главным образом, истребителей. Среди не вернувшихся на аэродромы 23 и 24 октября советских летчиков было немало опытных и результативных, чьи имена упоминались ранее в документах в связи с успешной защитой неба столицы летом и осенью: ст. политрук В.И. Герасимов и мл. лейтенант А.И. Щербатых из 34-го иап, мл. лейтенант В.Н. Микельман из 11-го иап, лейтенант Н.В. Гуреев из 562-го иап…

Сплошной линии фронта не существовало, и многим пилотам удалось уцелеть – кто живым и невредимым, а кто раненым вернулся к своим. Так, удача сопутствовала ст. лейтенанту Г.Ф. Приймуку, лейтенанту Н.И. Василевскому и мл. лейтенанту И.Н. Заболотному (все из 16-го иап), лейтенанту А.Ф. Коде из 34-го иап, а также ставшему впоследствии одним из лучших асов эскадры JG51 (175 побед к концу войны) унтер-офицеру Г. Шаку (G. Schack). К слову сказать, несмотря на напряженные бои, 16-й иап оставался единственным среди «кадровых» частей ПВО Москвы, который до сих пор не понес безвозвратных потерь в личном составе.

По воспоминаниям Г.Ф. Приймука и документам полка, вырисовывается следующая картина памятного для него вылета около полудня 24 октября. Возглавляемая им эскадрилья успешно провела бой с группой «сто девятых», сбив, по докладам летчиков, двух врагов, причем комэск с успехом испытал «миг» с предкрылками (большинство истребителей полк получил до войны, они относились к первым сериям и предкрылками не оборудовались) – устойчивость машины значительно возросла на малой высоте. Эскадрилья развернулась на северо-восток, направилась к своему аэродрому, горючее было на исходе.

«Вдруг что-то грохнуло справа за спиной, – вспоминал Георгий Фомич. – Самолет вздрогнул от взрыва и начал терять управление. В кабине возник пожар, прыгать не было смысла – мала высота. Я отдал ручку управления на себя, самолет сразу перешел в отвесное пикирование. В этот момент меня силой инерции выбросило из самолета. Дернул за кольцо – парашют раскрылся (согласно записям в летной книжке, это был четвертый прыжок в жизни летчика. – Прим. авт.). “Мессеры” кружили, стреляли, но не попали. Приземлился на нейтральной полосе, где меня подобрали наши бойцы, отправив в госпиталь. Пушечный снаряд Bf 109 разрушил бронеспинку в месте привязных ремней, освободив летчика, но тяжело ранил в бедро». [18]

Почти одновременно с известием, что Приймук жив и находится в госпитале, в полк пришла трагическая новость: пропал без вести его заместитель ст. лейтенант М.М. Бабушкин. Сын известного полярного летчика Героя Советского Союза М.С. Бабушкина, погибшего при поисках экипажа С.А. Леваневского, Михаил-младший также решил связать свою судьбу с небом. Прервав учебу в МАИ, он поступил в Борисоглебскую военную школу пилотов, став в 1940 года одним из лучших ее выпускников. Получив распределение в 16-й иап, он до войны дважды участвовал в воздушных парадах над Красной площадью, что являлось большой честью, весной 1941 года занял должность зам. комэска.

Как это часто случалось, немцы несколько преувеличили свои успехи, продолжая недооценивать противника. Кажется, будто они успокаивали сами себя, мол, война против СССР близка к завершению. В журнале боевых действий эскад­ры JG51 появилась в этот день за­пись: «Несмотря на понесенные потери, вражеские авиационные налеты не ос­лабевают. Предполагается, что на аэро­дромы вблизи Москвы подводятся ре­зервы из Сибири. Качество этих пилотов довольно низкое, так как почти всегда на них возможно внезапное нападение. Вероятно, они попали на фронт прямо из авиашкол, без фронтового опыта, не­уклюжие в бою и медлительные в решениях. Майор Лютцов (Luetzow) добился сво­ей 100-й победы в воздухе...».[19]

Коммодор 3-й истребительной эскадры Г. Лютцов, по совместительству командовавший в то время и 51-й эскадрой, замещая раненого майора Ф. Бека (F. Beckh), доложил о двух сбитых советских истребителях 23-го и трех на следующий день. Основными противниками его и его коллег в то время были летчики 6-го ак ПВО. Временно сменив штабную землянку на кабину «мессершмитта», он несколько раз поднимался в хмурое небо, причем один из сбитых им истребителей пилотировал лейтенант Б.А. Васильев из 11-го иап – прекрасный летчик, уроженец Кутаиси, награжденный за летний таран вражеского самолета орденом Ленина, которого никак нельзя было причислить к «недоучкам». Потом стало известно, что его «як» горящим упал неподалеку от линии фронта в районе платформы Тучково, Западной железной дороги.

В тот день части 6-го ак ПВО не ограничивались прикрытием войск и столицы, а продолжили вести разведку и нанесли мощный удар по немец­кому аэродрому в районе Калинина. В первоначальном донесении говорилось о налете на Мигалово, но на следующий день уточнялось: целью являлся Калинин-ГВФ, иначе называемый Гражданским аэродромом. По имеющимся данным, здесь базировались не только истребители, транс­портные и разведывательные самолеты, но и периодически садились бомбардировщики, участвовавшие в налетах на Москву и использовавшие протяженную бетонную полосу. Для удара по авиабазе были выделены наиболее опытные экипажи 208-го иап во главе с командиром полка майором С.А. Кибириным и штурманом капитаном Ф.Е. Кононовым, а так­же звено из 95-го иап (всего 27 самоле­тов Пе-3), которых прикрывали «миги» из 27-го и 28-го иап.

Надежда на внезапность не оправдалась. Несмотря на раннее время налета (зная о привлечении к работам на аэродроме мирного населения, наше командование решило нанести удар на восходе солнца), про­тивник на подступах к Калинину встре­тил группу сильным огнем зенитной ар­тиллерии. Сразу вспыхнул самолет командира эскадрильи ст. лейте­нанта А.Н. Крутилина (штурман лейте­нант Л.П. Те­щин). По донесению вернувшихся, летчик сумел все же прорваться к аэродрому и совершил огненный таран. В атаку пошли остальные Пе-3 и МиГ-3. Вскоре немецкий аэродром Калинин-ГВФ был охвачен пожаром. Горели бензозаправщики, автомашины, самолеты. Один Bf 109 (в донесениях их в то вре­мя часто называли Хе-113) был сбит на взлете и разбился вместе с пилотом. По советским оценкам, немцы лиши­лись не менее 30 самолетов, а сами потеряли пять Пе-3 (погибли кроме указанных выше и экипажа командира полка ст. лейтенант Е.М. Бирман, лейтенанты Ю.В. Зиновьев, М.С. Воронин, А.Н. Никитенко, Г.П. Ульянкин, мл. лейтенант В.М. Бондаренко), еще один истребитель разбился в аварии при возвращении.

Кадровый 32-летний летчик Степан Андреевич Кибирин принадлежал к элите советской авиации. Закончив военно-теоретическую школу ВВС и 2-ю военную школу летчиков в Борисоглебске, он за 10 предвоенных лет прошел все ступени служебной лестницы от младшего пилота до командира эскадрильи, летал на всех типах машин, состоящих на вооружении ВВС РККА. За успешные боевые действия на бомбардировщике СБ во время Советско-финляндской войны был награжден орденом Красного Знамени. Под стать командиру был умудренный опытом штурман Федор Егорович Кононов (1905 года рождения), начавший службу в тяжелой бомбардировочной бригаде штурманом корабля в далеком 1932 г., а затем продолжил летать штурманом отряда в Армии особого назначения. Вероятно, их самолет Пе-3 был сбит огнем МЗА [20] Сведений о потерях или повреждениях материальной части в документах генерал-квартирмейстера люфтваффе обнаружить не удалось.

Оценим объем боевой работы наших летчиков за 24 октября по сводкам Генерального штаба КА. В тот день ВВС Западного фронта выполнили 318 самолето-вылетов (преимущественно против танков и мотопехоты в районах Дорохова, Рузы, Можайска, Малоярославца, а также прикрывая свои войска), ВВС МВО – 518 вылетов (патрулировали над Москвой и штурмовали аэродром Калинин), ВВС Брянского фронта – 54 вылета (в том числе нанося удары по транспорту на дорогах Орел – Мценск), и авиация ГК – ровно 100 вылетов (днем и ночью на московском направлении).[21] Итого получается 990 боевых вылетов. Для сравнения 2-й ВФ произвел тогда 662 самолето-вылета, а в следующий день 651 (без учета, как обычно, работы войсковой и транспортной авиации). Подсчеты по материалам советских сводок дают 1230 вылетов, выполненных советской стороной 25 октября.

Добавим, что октябрьские бои не поколебали уверенности большинства личного состава люфтваффе в конечную победу. К тому же в официальных германских сводках сообщалось о внушительных победах при очень незначительных собственных потерях. Они пропагандировали успехи лучших: при 455 вылетах, 8 самолетов бомбили Москву и окрестности, на следующий день из 411 – 29. 24-го три экипажа Не 111 впервые сбросили сверхтяжелые SC 1800, одну из которых метко положил обер-лейтенант Г.-Г. Батчер (H-G. Batcher), из KGr100, а в следующие сутки этот летчик вылетел, опять же впервые, с бомбой SC 2500, после чего благополучно вернулся в Сещинскую, выполнив задание.

____________________

[16] ЦАМО РФ. Ф. 20111. Оп. 1. Д. 11. Л. 297.].

[17] Урвачев В.Г. На перехват! Летная книжка «сталинского сокола». М., 2013. С. 34.

[18] Боброва К.В. Крылатый полк шестнадцатый. М., 2006. С. 73.

[19] Nowarra H. J. Luftwaffe Einsats “Barbarossa” 1941. Podzum: 1989. S. 112.].

[20] Зайцев А.Д. Оружие сильных духом. Ч. 1. М., 1984. С. 253

[21] Великая Отечественная война – день за днем. Т. 2. Срыв плана «молниеносной войны». М., 2008. С. 407, 408.