5.3 Первые итоги и выводы летних боев - часть 2

Во время налетов вражеской авиации москвичи проявляли большую инициативу, смекалку, активно использовали различные подручные средства. Дружно работали группы самозащиты, помогая пожарным командам МПВО. Домохозяйки, пенсионеры и подростки сбрасывали зажигалки щипцами, баграми с крыш, забрасывали заранее приготовленным песком, бросали в бочки с водой. И если до войны, например, считалось, что брать зажигательную бомбу надо только щипцами, то на практике оказалось, что во время воздушного налета со щипцами возиться некогда и тогда москвичи хватали «зажигалки» руками в защитных рукавицах или использовали для этого лопаты[90].

Вспоминает С.Г. Роземблюм: «Нас, ребят, обязали во время воздушных тревог дежурить на крышах, потому что самолеты же прорывались к Москве, сбрасывали и фугасные бомбы, и целые кассеты зажигалок на жилые дома. Задача наша была эти зажигалки забрасывать песком, водой же не зальешь её, либо сбросить во двор. Все было оборудовано на чердаке - ящики с песком, рукавицы, лопаты. Помню случай: ночь, сидим на крыше, по небу бегают прожекторные лучи, ищут самолеты. Вдруг - приближается стрельба! Лучи забегали сильнее и поймали в перекрестье немецкий самолет, начались залпы зениток с крыш домов, во дворах тоже были установлены орудия, и на наши головы просыпался дождь из осколков зенитных снарядов, они еще горячие были» [91].

Важную роль в приобретении навыков в борьбе с зажигательными бомбами сыграло то, что еще в начале войны вышло обращение штаба МПВО города к населению столицы, в котором говорилось о том, что враг попытается применить во время воздушных налетов зажигательные бомбы. Гражданам рекомендовалось использовать для борьбы с ними воду, хотя прежде бытовало совсем иное мнение: водой их тушить не следовало. Чтобы внести определенность и ясность в это дело, на площадях и в парках был организован массовый показ водного способа тушения зажигательных бомб. И это оказало большое воздействие на людей.

При тушении пожаров и обезвреживании зажигательных бомб отличились многие московские осоавиахимовцы. И среди них начальник группы самозащиты домоуправления № 145 Москворецкого района В.И. Григорьева, начальник группы самозащиты домоуправления № 27 Краснопресненского района А.Ф. Котова. Отвагу проявили командир химического звена Свердловского района М.М. Поспелова, смело руководившая тушением пожара в доме № 29 по улице Чехова до прибытия пожарной команды[92].

Отбой «Воздушной тревоги» прозвучал в 3 часа 25 минут. К 6 часам утра основные очаги пожаров были ликвидированы. Важные промышленные и военные объекты не пострадали»[93].

Несмотря на то, что в первый налет город удалось отстоять, даже те, относительно небольшие разрушения, которые нанеса вражеская авиация произвели на людей большое впечатление. Вспоминает В.А.Титов «После отбоя воздушной тревоги, часов в пять-шесть я поехал посмотреть: Зацепский рынок был разбит и сгорел, и только еще дымила какая-то постройка с правого края рынка. Я поехал по Садовому кольцу к Киевскому вокзалу. Передо мною возвышался шестиэтажный дом, один край которого был срезан взрывом бомбы. На развороченных остатках стен висели вещи, находившиеся в комнатах: коляски, велосипеды, картинки и обрывки обоев. Впечатление было жуткое» [94].

23 и 24 июля массированные налеты повторились. По данным МПВО, в них в общей сложности участвовало более сотни двухмоторных бомбардировщиков. К уже сброшенным огнеприпасам добавились 1638 ЗАБ и 68 ФАБ (по данным штаба МПВО)[95]. Упавшая на площади Белорусского вокзала фугасная бомба повредила водовод большого диаметра. Мощным потоком вода хлынула к метро, где укрывалось много женщин и детей. В район бедствия прибыли бойцы аварийно-восстановительного батальона под командованием доктора технических наук М.Н. Шестакова. Почти пять часов шел напряженный «бой», но водовод удалось исправить и катастрофу предотвратить.

Газета «Правда»  тогда писала: «Опыт борьбы с фашистскими воздушными пиратами во время ночных налетов на Москву показал, что повсюду, где население проявляет выдержку, хладнокровие, боевую готовность, сбрасывание зажигательных бомб не дает врагу желаемых результатов»[96].

Вот как пишет о тех тревожных днях в своей статье «Первые ночи» опубликованной в газете «Известия» писатель Ф.В. Гладков: «Гулко звучит голос в репродукторе: «Граждане, воздушная тревога!», и на разных высотах начинает выть целый хор сирен. Люди устремляются в ближайшие бомбоубежища. В каждом доме с первых же минут тревоги все на местах. Уполномоченные по подъездам быстро распределяют членов группы самозащиты. Одни идут с инструментами на чердак, другие – на крыши, третьи – во двор. Медицинские сестры дежурят в бомбоубежищах»[97].

В борьбе с возникавшими пожарами с лучшей стороны проявила себя московская пожарная охрана. Возникали пожары только там, где охрана зданий и сооружений была недостаточной. В большинстве случаев формирования МПВО своими умелыми действиями немедленно обезвреживали зажигательные бомбы и ликвидировали загорания, не давая им превратиться в пожар.

На музей-усадьбу Л.Н. Толстова в Москве упало более 30 зажигательных бомб. Не подоспей своевременно люди – и исторический памятник сгорел бы. Сотрудники музея Ф.П. Теодорович, В.Д. Гусева, Ф.Д. Зубарев, А.А. Гольцова и другие бойцы МПВО ликвидировали опасность. Они потушили огонь. Некоторые из них при этом получили сильные ожоги, но остались на своем боевом посту[98].

Более 200 «зажигалок» обезвредили студен­ты и преподаватели 1-го медицинского института[99]. Боец добровольной молодежной пожарной роты Фомушкин был отброшен взрывной волной, ранен и контужен, но нашел в себе силы, бросился в горящий дом и вытащил сто­рожа, уже потерявшего сознание. Боец пожарной команды Слесарев во время налета бессменно находился на крыше дома. Будучи раненым, он продолжал сбрасывать «зажигалки» и тем самым предотвратил пожар. Управдом Т.Я. Голубева лично потушила 66 зажигательных бомб, управдом Е. Худякова – 60, комсомолец Студенцов – 17, сторож Михайлов отразил огонь от склада с горючим[100].

Исключительную самоотверженность проявила пожилая жен­щина, М.Г. Нестерова. Она возглавила команду МПВО дома. В одном из налетов лично сбросила с крыши около 150 «зажи­галок». Дважды была ранена осколками, но не ушла с поста, пока не кончился налет.

Обезвредить «зажигалку», сбить пламя, не дать огню разгореться – вот к чему стремились москвичи на своих боевых постах. Они знали, что каждый пожар, ярко видимый на фоне затемненной Москвы, является отличным ориентиром для фашистской авиации. Достаточно сказать, что почти 2/3 сброшенных зажигательных бомб и возникших от них загораний было ликвидировано бойцами первичных формирований МПВО[101].

В архиве сохранилась докладная записка в Моссовет председателя Краснопресненского райисполкома Н.В. Поповой, где сказано об отличившихся жителях Красной Пресни: «Боец 6-й роты батальона МПВО Соколов Андрей Иванович получил приказ спасти людей, заваленных под обломками пятиэтажного дома на улице Воровского, 8/1. Бесстрашно выполняя задание, т. Соколов лично спас 14 человек, проявив при этом исключительную находчивость и быстроту действий...

Командир взвода комсомольско-молодежной пожарной роты Фомушкин В.А. тушил пожар в таксомоторном парке. Туда сбросили фугасные бомбы с пикирующего «юнкерса». Фомушкина, раненого в руку и голову, дважды отбрасывало взрывной волной. Но он нашел в себе силы и вбежал в горящее здание, где лежал сторож, потерявший сознание. Фомушкин накрыл его мокрой спецовкой и пронес сквозь огненное пекло. Награжден орденом «Знак Почета»[102].

Заместитель начальника Управления противопожарной службы Москвы А.А. Рубин мужественно и умело руководивший тушением пожаров в дни первых налетов, рассказывает: «Пожарные работали буквально на износ. Четыре-пять раз в сутки объявлялись тревоги, они буквально изматывали наши силы. Бойцы пожарной охраны не только тушили многочисленные пожары, но порой в опасных условиях разбирали завалы, спасали людей, засыпанных обломками» [103].

Организованно и оперативно действовали во время налетов аварийно-восстановительные полки и батальоны. Их возглавляли специалисты в области энергетики, строительства и городского хозяйства. Командирами полков были – доктор технических наук М.Н. Шестаков, профессор Н.Н. Страментов, руководитель Мосэнерго М.Я. Уфаев, инженеры В.Ф. Мосолов, Н.П. Плотников, Р.И. Вальденберг и другие[104].

23 июля Московское управление НКВД сообщило:

«В результате налета вражеских самолетов в г. Москве и Московской области нами зарегистрированы повреждения и пожары промышленных объектов, транспорта и жилых строений.

Всего в г. Москве от зажигательных бомб возникло 1141 пожар и загорание, из которых значительная часть своевременно ликвидирована. Из них:

- на оборонно-промышленных объектах – 24;

- на объектах военного ведомства – 18;

- на особо важных объектах – 14;

- на объектах железнодорожного транспорта – 6;

- на объектах хозяйственного значения – 259;

- в научных и культурно-зрелищных учреждениях – 175;

- в жилом секторе – 646.

От пожаров и разрушений пострадало 943 человека. Из них:

- убито – 213;

- тяжело ранено – 353;

- легко ранено – 37 7[105].

24 июля 1941 года газета «Правда» писала: «Опыт борьбы с фашистскими воздушными пиратами во время ночных налетов на Москву показал, что повсюду, где население проявляет выдержку, хладнокровие, боевую готовность, метание зажигательных бомб не дает врагу желаемых результатов»[106]. Вспоминает житель Москвы В.Л. Литваков: «Каждый день Левитан в 10 минут 11-го произносил: "Граждане воздушная тревога." У нас тогда на Новокузнецкой не было метро. Мама никуда не ходила во время бомбежек, даже не спускалась в подвал. Сначала мы на крыше сидели, но потом увидели, что с неба валяться зазубренные осколки от зенитных снарядов и стали сидеть уже на чердаках, хотя осколки даже крыши пробивали, а касок у нас не было. Зажигательная бомба была из легкого металла, белая, сантиметров 20 длины. Падая она не пробивала крышу, а вспыхивала, прожигала железо, и мы тут же её тушили»[107]

Враг не добился своей цели посеять панику и неорганизованность в рядах москвичей путем массированных налетов и сбрасывания на город большого количества зажигательных бомб.

Хотя во многих документах МПВО указывается, что бомбардировки носили хаотичный характер, однако, мы знаем, что враг располагал точной и подробной картой важнейших оборонных заводов Москвы. За летние месяцы на промышленных предприятиях возник 221 пожар, причем противник стремился вывести из строя в первую очередь крупные заводы. Только на территорию главного производственного корпуса авиазаводе № 1 им. Авиахима упало до 700 зажигательных бомб, Моторостроительного завода № 24 им. М.В. Фрунзе – 500, электромашиностроительного завода «Динамо» им. С.М. Кирова – 400 [108].

После первых налетов гитлеровцев на столицу в «Известиях» появилась корреспонденция одного английского журналиста, в которой он предостерегал: среди сбрасываемых вражескими самолетами бомб имеются и комбинированные – фугасно-зажигательные. В связи с этим он предупреждал о возможности непредвиденных взрывов во время ликвидации последствий бомбардировок. Подобная информация не могла не сказаться на психологии некоторых граждан и бойцов МПВО Москвы. Следовало срочно провести соответствующую разъяснительную работу с ними.

В лабораторных условиях и на полигонных испытаниях удалось выяснить, что взрыв комбинированных бомб происходил примерно через 45-60 секунд в зависимости от калибра. Расчеты показали, что если боец МПВО находится в 5-10 метрах от места падения такой бомбы, то он в течение этого времени вполне может ее обезвредить: бросить в кадку с водой или потушить другим способом до момента срабатывания взрывного патрона[109].

Населению, активно участвовавшему в отрядах самообороны МПВО, было разъяснено, что комбинированные фугасно-зажигательные бомбы используются гитлеровцами редко и что бороться с ними можно и нужно. Из всех налетов противника на Москву было зарегистрировано лишь несколько фактов сбрасывания комбинированных бомб, и увечий от них не было[110].

Значительную роль в своевременном обнаружении очагов поражения сыграли вышковые наблюдательные пункты и посты, выставленные по распоряжению штаба МПВО Москвы на крышах домов, водопроводных башнях. На наиболее высоком доме или на башне строилась небольшая будка (а иногда и просто навес), в которой устанавливался телефон, приборы разведки и размещался дежурный наблюдатель. Хорошо изучив расположение улиц, переулков, промышленных объектов, он передавал на КП МПВО района сложившуюся обстановку. В частности сообщал, где взорвались бомбы, возникли пожары, упали невзорвавшиеся бомбы, где нарушена светомаскировка и другие сведения.

На основе донесений вышковых наблюдателей, штабы МПВО районов высылали наземную разведку и принимали меры по ликвидации очагов поражения. Работа наблюдателей была крайне необходима. Она позволяла штабам МПВО действовать быстро и в соответствии с обстановкой. Команды и подразделения всегда направлялись по точному адресу и тратили минимум времени на розыск очагов поражения. Надо сказать, что служба на вышковых наблюдательных пунктах была связана с большой опасностью. Она требовала выдержки, смелости и отваги. Растерявшийся наблюдатель мог все перепутать, сообщить неверные сведения и тогда помощь не подоспела бы в нужное время. Поэтому на посты отбирались наиболее смелые, решительные люди, проверенные на работах в особо сложных условиях.

Правительство высоко оценило героическую работу воинов противовоздушной обороны Московской зоны ПВО, личного состава подразделений и первичных формирований местной противовоздушной обороны, населения столицы.

23 июля был объявлен приказ Народного комиссара обороны СССР «Об итогах отражения первого налета вражеской авиации на Москву». В нем давалась высокая оценка действий всех участников отражения фашистских самолетов и ликвидации имевшихся пожаров и повреждений. За проявленное мужество в отражении налета вражеской авиации участникам воздушной обороны Москвы нарком объявил благодарность, наиболее отличившиеся были представлены к правительственным наградам[111].

За находчивость и быстрое предотвращение аварии водопровода исполком Моссо­вета наградил 25 июля значком «Отличник городского хозяй­ства» и денежной премией большую группу работников водопро­водного хозяйства, а 28 июля – бойцов и командиров добро­вольных пожарных команд за проявленную смелость и боевую работу по предупреждению пожаров от вражеских бомб.

30 июля Указом Президиума Верховного Совета СССР еще 159 наиболее отличившихся защитников Москвы были награж­дены орденами и медалями[112].

В большой группе награжденных были и подростки, успевшие повзрослеть за месяцы войны. В мирное время дворники, управдомы вели непримиримую войну с голубятниками и крышелазами, а владельцы турманов и трубачей отвечали им такой же неприязнью. Теперь вчерашние неприятели объединились в пожарных дружинах, дежурят на крышах и чердаках.

«Трудно забыть самоотверженность и смелость школьников, которые тушили бомбы,– вспоминает председатель Моссовекта Пронин.– Несмотря на запрещение, они ухитрялись вместе с командами, а иногда и в одиночку дежурить во время налетов на чердаках, во дворах и на улицах… На Красную площадь упали десятки «зажигалок». Смотрим, из подъезда ГУМа выбегают несколько маленьких фигурок и под оглушительный гром зениток начинают гасить бомбы. Руки у ребят обернуты смоченными водой кепками. Хватают за стабилизатор килограммовые бомбы, с силой ударяют их о мостовую, горючее вещество выливается, и «зажигалки» гаснут. Женя Нефедов и Володя Галанов с гордостью показывали обгоревшие кепки. За смелость правительство наградило мальчиков медалями «За отвагу»[113].

В начале августа во время налета у Никитских ворот упала бомба весом в тонну. На месте падения зияла огромная воронка диаметром 31 м и глубиной 9 м. Были разрушены коммуникации, трамвайные вагоны смяты и отброшены в сторону, разбита грузовая платформа, груженная мешками с мукой, погибли зенитчики 37-мм орудия, занимавшие позиции поблизости. Памятник К.А. Тимирязеву сбит с пьедестала и поврежден.

Инженерная разведка, возглавляемая архитектором г. Москвы Д.Н. Чечулиным, определила на месте характер разрушений, и аварийно-восстановительный полк принялся за работу. На следующий день были устранены повреждения, заасфальтирована площадь. Памятник был установлен на прежнем месте[114].

Никто тогда не знал, сколько времени продлятся массированные атаки люфтваффе. Одна из важных работ – определение количества и типов огнеприпасов, которые применял противник при налетах на столицу. К 5 августа на город упали более 12 500 зажигалок и 308 фугасных бомб.  Было обнаружено и обезврежено 1007 ЗАБ (в том числе 210 по разным причинам не сработали, а 797 воспламенились лишь частично).  Из всех фугасных бомб не взорвались 75, что дает 24% отказов. «По предварительным данным, – указывал начальник ГУ МПВО генерал В.В. Осокин, – основная причина отказов в действиях зажигательных бомб – несвоевременное раскрытие кассет, фугасных – технические неисправности взрывателей»[115]

Изучение нанесенных надписей на обезвреженных боеприпасах показало, что они были выпущены преимущественно в 1938 – 1939 гг., и только одна SC 250 имела маркировку ELAZ 55 bh-38d и дату выпуска 1941. Сбросил противник на Москву среди прочего две мины весом 985 кг в сварных корпусах. Одна из бомб SC 500 имела часовой механизм, но наши взрывотехники смогли ее вовремя обезвредить. В процессе работ несчастных случаев не было. «Личный состав инженерных подразделений 3-го полка МПВО освоил практическую  работу по извлечению, обезвреживанию и уничтожению обнаруженные неразорвавшиеся бомбы, но также тщательно изучает материальную часть таковых, не считаясь ни с временем, ни с опасностью для жизни, ни с временем», п – резюмировал генерал Осокин[116]

 

Для предотвращения разрушения промышленных объектов была поставлена задача в короткие сроки разработать и продолжить  строительство ложных объектов (эта деятельность началась с начала войны), предназначенных для введения в заблуждение авиации противника. Только за период с 30 июля по 28 ноября 1941 года в разных пунктах Московской области было построено:

- 7 макетов заводских корпусов;

- 2 макета элеваторов со всеми службами;

- макет нефтебазы;

- ложный военный лагерь;

- 9 ложных аэродромов с макетами самолетов.

Перечисленные сооружения сыграли важную роль в дезинформации противника. На ложные объекты немецкие летчики  сбросили 585 фугасных, более 2500 зажигательных и 156 осветительных бомб[117].

Вспоминает комсорг 1-го полка 8-й дивизии ВНОС Н.П. Мартынов: «Находясь в Москве, мы разыскивали площадки, свозили туда горючие материалы и потом сами его поджигали. Немцы эти объекты бомбили, не зная о том, что эти площадки находятся на достаточно далеком расстоянии от настоящих промышленных объектов и городских строений. Они на нашу ловушку клевали. 

Расскажу о другом приеме по обману немцев. Когда немцы подлетали к тем объектам, где все горело, мы сразу же поджигали огромное количество дымовых средств. В результате дым все загораживал и немецкий летчик мазал. По огням немцы ночью определяли сосредоточение зенитно-артиллерийских батарей, которые по ним стреляли. Так мы в этом плане тоже вводили фашистов в заблуждение: обозначали огнями ложную линию батарей. Немцы, конечно, начинали ее огибать, как вдруг напарывались на мощную группировку зенитного огня. Таких ложных объектов в окрестностях Москвы, начиная от города Клина и до самой столицы, находилось 240. В первую очередь ими являлись ложные аэродромы, нефтебазы и бараки.»[118]

Всего с 22 июля по 15 августа 1941 года на Москву было произведено 18 ночных и один дневной налеты. В восьми из них участвовало, по советским данным, от 120 до 200 бомбардировщиков в каждом, а в остальных – по 50-80. Летчики-истребители и зенитная артиллерия ПВО успешно справились с поставленной задачей: основная масса бомбардировщиков не смогла прорваться к городу. Из 1700 самолетов, участвовавших в налетах, к столице прорвалось лишь около 70. За это время истребительной авиацией и другими средствами ПВО было уничтожено согласно заявления воинов ПВО около 200 немецких самолетов (что, увы, было сильным преувеличением)[119].

За этот период немецкой авиацией было сброшено 215 крупнокалиберных и около 77 тыс. зажигательных бомб. Но благодаря быстрым и умелым действиям формирований МПВО и групп самозащиты фашистским стервятникам не уда­лось нанести столице серьезный ущерб.

Сыграли свою роль и 50 насосных станций, оборудованных на набережных Москвы-реки, Яузы, на московских прудах и других водоемах.

Для усиления технической ос­нащенности пожарных команд 7 августа исполком Моссовета принял поста­новление о временном изъятии мотоциклов у государственных учреждений и отдельных граждан[120].

Как показал опыт первых воздушных налетов, особую опасность в пожарном отношении представляли деревянные строения Москвы. Даже в центре столицы теснилось множество деревянных домов. Еще больше их было за границами Садового кольца: в Сокольниках, Самотечных переулках, на Мещанских улицах, в Ленинской слободе, на Тверских-Ямских улицах, на Хорошевском шоссе, на Потылихе, в Лефортове. Деревянные и бревенчатые кварталы Москвы – это самые огнеопасные соседи оборонных предприятий, научно-исследовательских институтов.

11 августа в целях ограждения военных объектов от возможных пожаров исполком принял постановление о сносе деревянных построек, расположенных около важнейших предприятий. Для срочного проведения в жизнь этого постановления была создана специальная комиссия в составе заместителя председателя исполкома М.А. Яснова, секретаря исполкома П.В. Майорова и началь­ника управления милиции г. Москвы В.Н.  Романченко. На цеха некоторых крупных столичных заводов (например, «Шарикоподшипника») имевших деревянные крыши пришлось срочно натягивать маскировочные сети[121].

Большую опасность для жизни населения столицы представляли не взорвавшиеся немецкие снаряды и бомбы. Обезвреживанием и уничтожением таких боеприпасов занимались части МПВО Москвы, дело это было новым, весьма сложным и крайне опасным. Оно требовало от пиротехников глубоких специальных знаний и высокого мастерства, смелости, выдержки, готовности к самопожертвованию.

Трудность борьбы с невзорвавшимися бомбами заключалась в том, что они имели новые, еще не знакомые нашим пиротехникам взрыватели. Кроме того, недоставало специальных ключей и приборов для обезвреживания бомб. Людям приходилось подчас извлекать взрыватели неприспособленными для этого инструментами.

Командир 3-го отдельного инженерно-противохимического полка (ОИПХП) МПВО в Москве полковник Н.М. Буров организовал проведение специальных занятий по изучению устройства вражеских бомб и конструкции из взрывателей, поиску наиболее безопасных способов и методов их извлечения и уничтожения. Эти задачи решались главным образом на практической работе по обезвреживанию бомб.

Командир инженерного батальона 3-го ОИПХП капитан С.Ф. Педаев первым в полку начал опасную работу. 26 июля 1941 г. он обезвредил фугасную бомбу на станции Угрешская, чем обеспечил регулярное движение поездов. 7 августа Педаев извлек с 7-ми метровой глубины и обезвредил фугасную бомбу весом в 1000 кг, упавшую на одну из улиц столицы. 14 ноября 1941 года на территории московского аэропорта он разоружил еще шесть бомб. За первые месяцы войны капитан Педаев лично обезопасил и подорвал 35 фугасных бомб. На счету воинов его батальона к началу 1942 года было 306 обезвреженных бомб. За мужество и героизм капитан Педаев в числе первых отличившихся пиротехников был награжден орденом Красного Знамени[122].

Так же бесстрашно действовали командир роты старший лейтенант А.Г. Ковалев, обезвредивший за первые шесть месяцев войны 30 фугасных бомб, политрук П.И. Сироткин и многие другие. За первый период войны личный состав 3-го ОИПХП обезвредил 7768 бомб, снарядов и мин[123].

17 августа в Центральном парке культуры и отдыха им. Горь­кого состоялся митинг трудящихся Москвы, посвященный оборо­не столицы. На нем присутствовало свыше 15 тысяч человек. Открывая митинг, председатель Мосгорисполкома В.П. Пронин отметил, что налеты фашистской авиации ни на одну минуту не нарушили четкого ритма труда и жизни столицы, варварские налеты жители столицы встретили организованно, гитлеровские стервятники получили достойный отпор защитников Москвы. На митинге выступил Герой Советского Союза В.В. Талалихин, ко­мандир прославленной зенитной батареи И.Б. Клец, отмеченный правительственной наградой прожекторист А. Левин и поэт В.И. Лебедев-Кумач.

Участники митинга приняли обращение ко всем трудящимся столицы еще активнее и организованнее бороться с фашистски­ми захватчиками. «Удесятерим нашу революционную бдитель­ность, усилим нашу выдержку и организованность, сделаем каждый дом, каждый завод, каждую фабрику неприступной кре­постью!»[124] – призывали участники митинга.

По данным сводок МПВО, за месяц налетов, на столицу противник сбросил уже 531 фугасную и 36 718 зажигательных бомб. Полностью были разрушены два небольших предприятия не оборонного значения, частично – 55. Сгорели в пожарах несколько тарных баз, складов, гаражей, а также частично сгорели семь цехов завода № 22 в Филях вместе со стоящими на заводском аэродроме самолетами. Полностью разрушены или сгорели 133 жилых дома, серьезно пострадали 452 здания. Противник добился 33 попаданий в водопровод, 23 – в электросеть, 9 – в мосты, 17 – в железнодорожные пути… Погибли 563 жителя, 2502 получили разной степени ранения[125].

Понимая, что враг не успокоится, вопрос защиты населения от воздушных налетов был и оставался в центре постоянного внимания Моссовета. Например, обсудив вопрос об обеспечении населения города укрытиями, 18 августа исполком обязал руководителей предприятий и исполкомы райсоветов осуществить строительство землянок – бомбоубежищ на 10-20 человек. Прием к эксплуатации этих укрытий поручил специальным комиссиям.

Моссовет принимал дополнительные меры и по усилению противопожарной безопасности города, так 30 августа 1941 года исполком рассмотрел вопрос о ходе борьбы с пожарами и принял постановление об усилении противопожарной безопасности. В этих целях он обязал управ­ляющих домами, руководителей предприятий и учреждений привести в порядок чердаки домов, а также необходимый про­тивопожарный инвентарь. Отделу местной промышленности было дано задание срочно изготовить 5 тысяч комплектов специальной одежды и 15 тысяч касок для пожарного комсомольско-молодежного полка. Особое внимание исполком уделил вопросу водоснабжения города и обеспечения пожарных команд насо­сами ручного действия. Он обязал управление водоканализационного хозяйства в течение двух недель построить 100 скважин малого заложения с насосами ручного действия и утеплить во­допроводную сеть. Для контроля за выполнением этого по­становления исполком создал специальную комиссию[126].

Проводя анализ действий подчиненных за летний период, полковник А.В. Баксов указал на необходимость добиться максимально быстрой ликвидации очагов возгорания, поскольку это лишает противника возможности осуществлять прицельное бомбометание фугасными бомбами, запрет населению вести личный сбор неразорвавшихся и несгоревших зажигалок (считалось достаточным только указать военным саперам места их обнаружения), не допускать лишних людей к дежурствам на крышах и обеспечить безопасность выделенных для наблюдения москвичей, в частности, выделив им каски или шлемы и спрятав в простейшие укрытия на крышах, хотя маскировка объектов оказалась полезной, позволила запутать немецкие экипажи, необходимо впредь проводить эту работу под началом архитекторов, художников или скульпторов. Делался вывод: «Проверка сотрудниками Главного управления МПВО отдельных батальонов г. Москвы, работавших в очагах поражений, эти батальоны в своей практической деятельности полностью себя оправдали»[127].

____________________

[90] Гражданская защита.- 2001.- № 5.- С. 20.

[91] https://iremember.ru/memoirs/artilleristi/rozenblium-semen-grigorevich-samuil-getselevich/

[92] Кузнецов Д.Н. В годы суровых испытаний.- М.: ДОСААФ, 1985.- С. 105.

[93] Воробьев Е.З. Указ. соч.- С. 49.

[94]  https://iremember.ru/memoirs/pulemetchiki/titov-viktor-aleksandrovich/

[95] РГВА. Ф. 37878. Оп. 1. Д. 297. Л. 57.

[96] Правда.- 1941.- 24 июля.

[97] Известия.- 1941.- 25 июля.

[98] Котлуков К.Г. и др. Гражданская оборона вчера и сегодня.- М.: Атомиздат, 1975.- С. 34.

[99] Известия.- 1941.- 25 июля.

[100] Московский большевик.- 1941.- 1 августа.

[101] Беспримерный подвиг. М., 1968.- С. 375.

[102] Воробьев Е.З. Указ. соч.- С. 46.

[103] Каммерер Ю.Ю. и др. Указ. соч.- С. 18.

[104] Там же.

[105] Военно-исторический журнал.- 1991.- № 1.- С. 12.

[106] Правда.- 1941.- 24 июля.

[107] https://iremember.ru/memoirs/minometchiki/litvakov-vladimir-lvovich/

[108] Хазанов Д.Б. Авиация в битве за Москву. М., 2013. С. 165.

[109] Гражданская защита.- 2001.- № 5.- С. 20.

[110] Там же.

[111] Правда.- 1941.- 23, 24 июля.

[112] Выстояли и победили: Сб. документов и материалов.- М., 1966.- С. 96.

[113] Воробьев Е.З. Указ. соч.- С. 46.

[114] Там же.

[115] РГВА. Ф. 37878. Оп. 1. Д. 297. Л. 60, 61.

[116] РГВА. Ф. 37878. Оп. 1. Д. 297. Л. 61.

[117] Военно-исторический журнал.- 1991.- № 1.- С. 13.

[118] https://iremember.ru/memoirs/artilleristi/martynov-nikolay-petrovich/

[119] ЦАМО. Ф. 741. Оп. 199008. Д. 10. Л. 11.

[120] Алещенко Н.М. Указ. соч.- С. 70.

[121] Воробьев Е.З. Указ. соч.- С. 48.

[122] Военно-исторический журнал.- 1968.- № 4.- С. 56.

[123] Там же.

[124] Правда.- 1941.- 19 августа.

[125] РГВА. Ф. 37878. Оп. 1. Д. 297. Л. 14, 15.

[126] Алещенко Н.М. Указ. соч.- С.- 70.

[127] РГВА. Ф. 37878. Оп. 1. Д. 297. Л. 24 – 26.